Неточные совпадения
Журналов не получалось вовсе, но с 1834 года матушка начала выписывать «Библиотеку для чтения», надо сказать правду, что от просьб прислать почитать
книжку отбоя не было.
— Ах, «Монте-Кристо» прелесть, чудо! — почти закричала m-lle Прыхина. — И вообразите, я только начало и конец прочла; он помещался в
журнале, и я никак некоторых
книжек не могла достать; нет ли у вас, душечка, дайте! — умоляла она Вихрова.
Он с приятной улыбкой узнаёт, что повесть кончена и что следующий номер
книжки, таким образом, обеспечен в главном отделе, и удивляется, как это я мог хоть что-нибудь кончить,и при этом премило острит. Затем идет к своему железному сундуку, чтоб выдать мне обещанные пятьдесят рублей, а мне между тем протягивает другой, враждебный, толстый
журнал и указывает на несколько строк в отделе критики, где говорится два слова и о последней моей повести.
— Есть июльская
книжка? — и Калинович назвал тот
журнал, в котором была помещена его повесть.
Иногда он составлял, преимущественно по заграничным
книжкам, компиляцию, почтенную и никому ненужную, и печатал ее в
журнале, тоже почтенном и тоже никому ненужном.
Первая
книжка нового
журнала «Кошница» должна была выйти первого января, но этому благочестивому намерению помешали разные непредвиденные обстоятельства, и
книжка вышла только в конце января. Понятно, что я ждал с нетерпением этого события: это был первый опыт моего журнального «тиснения»…
Еще на днях новая
книжка одного периодического
журнала вынесла на свет повесть, где снова действует такой организм, который материнское молоко чуть не отравило, который чуть не запороли в училище, но который все-таки выкарабкался, открыл библиотеку и сейчас поскорее поседел, стал топить горе в водке и дал себе зарок не носить новых сапог, а всегда с заплатками.
Из сохранившихся у меня трех
книжек «
Журнала наших занятий» я вижу, что он начался не с января, а с апреля и продолжался до декабря включительно.
Когда он вернулся домой, она, уже одетая и причесанная, сидела у окна и с озабоченным лицом пила кофе и перелистывала
книжку толстого
журнала, и он подумал, что питье кофе — не такое уж замечательное событие, чтобы из-за него стоило делать озабоченное лицо, и что напрасно она потратила время на модную прическу, так как нравиться тут некому и не для чего.
Сидит он у меня обыкновенно около стола, скромный, чистенький, рассудительный, не решаясь положить ногу на ногу или облокотиться о стол; и все время он тихим, ровным голоском, гладко и книжно рассказывает мне разные, по его мнению, очень интересные и пикантные новости, вычитанные им из
журналов и
книжек.
Говорили коротко знавшие его люди, что самая мысль издавать
журнал была уже признаком умственного расстройства; но я, прежде не знавший Калайдовича, не только тогда, когда он подавал просьбу в комитет (почему и познакомился со мною), но даже впоследствии, когда он печатал первую
книжку своего
журнала, — я не замечал в нем ни малейшего расстройства.
Известный своими заслугами ученый К. Ф. Калайдович просил дозволения издавать
журнал отечественной истории, словесности и критики, под названием «Русский зритель», по две
книжки в месяц, с приложением разных картинок и в том числе старинных нарядов.
Также известный профессор в Москве М. Г. Павлов подал просьбу о дозволении издавать
журнал «Атеней», содержание которого должны были составлять история наук, словесность и критика, — по две
книжки в месяц.
Стихи в «Собеседнике» не были роскошью только, но, как в альманахах двадцатых годов, составляли его существенную часть. В подтверждение этого стоит указать только на то, что из 242 статей, напечатанных в 16
книжках «Собеседника», 110 стихотворений и что они занимают до 500 страниц из 2800, составляющих весь
журнал.
Начался этот
журнал с началом 1783 года: первая
книжка его вышла мая 20-го, как видно из объявления «С.
В «Записках» ее сказано, что этот
журнал «издавала Академия», и на заглавном листе каждой
книжки стоит: «Иждивением императорской Академии наук».
Что касается до Богдановича, то он был, кажется, присяжным участником
журнала и до последней
книжки помещал в нем всевозможный вздор.
Рыбников разглядывал все это с вежливым, но безучастным любопытством, в котором хозяину казалось даже нечто похожее на скуку, даже на холодное презрение. Между прочим, Рыбников открыл
книжку какого-то
журнала и прочел из нее вслух несколько строчек.
Когда Осип со своею оброчною
книжкой вошел в избу старосты, становой, худощавый старик с длинными седыми бакенами, в серой тужурке, сидел за столом в переднем углу и что-то записывал. В избе было чисто, все стены пестрели от картин, вырезанных из
журналов, и на самом видном месте около икон висел портрет Баттенберга, бывшего болгарского князя. Возле стола, скрестив руки, стоял Антип Седельников.
Не имея в руках
книжек этого
журнала, ничего не могу сказать о достоинстве статей Загоскина [Не имея в руках
книжек этого
журнала, ничего не могу сказать о достоинстве статей Загоскина.
Искусившись таким образом, Иосаф решительно уже стал не в состоянии зубрить лекции и беспрестанно канючил то у того, то у другого из своих товарищей дать ему что-нибудь почитать: будь то роман, или рукописная в стихах поэма, или
книжка какого-нибудь разрозненного
журнала.
Участь рассказов Марка Вовчка служит новым тому доказательством; уже около двух лет они известны публике из «Русского вестника»; в начале нынешнего года вышли они отдельной
книжкой, а
журналы наши до сих пор едва сказали о них «несколько теплых слов», по журнальной рутине.
Раскройте любую
книжку «
Журнала землевладельцев», из которого недавно перепечатаны великолепные «Вечера с разговором», известные, вероятно, нашим читателям по выписке из них в «Свистке».
Три хрестоматии, одна
книжка Борна, задачник Евтушевского, второй том Лермонтова, Шкляревский,
журнал «Дело», поваренная книга, «Складчина»…
На такое дело он ни на минуту не призадумался бы ухлопать все свое состояньишко. Но Фрумкин, хотя и очень сочувствовал такой идее, однако же находил, что сначала практичнее было бы устроить дело книжной торговли с общественной читальней, которая могла служить общим центром для людей своего кружка, а при книжной торговле можно сперва, в виде подготовительного опыта, заняться изданием отдельных хороших
книжек, преимущественно по части переводов, а потом уже приступить и к
журналу.
Цензура пропустила все части романа, но когда он явился отдельной книгой (это были оттиски из
журнала же), то цензурное ведомство задним числам возмутилось, и началось дело об уничтожении этой зловредной
книжки, доходило до Комитета министров, и роман спасен был в заседании Совета под председательством Александра II, который согласился с меньшинством, бывшим за роман.
Комитет принял «Однодворца» сразу;
журнал «Библиотека для чтения» поместил его в октябрьской
книжке 1860 года.
И все, что тогда печаталось по беллетристике получше и похуже, Григоровича, Писемского, Авдеева, Печерского, Хвощинской, М.Михайлова, а затем Щедрина (о первых его"Губернских очерках"я делал, кажется, доклад в нашем кружке) и начинающих: Николая Успенского, разных обличительных беллетристов — все это буквально поглощалось мною сейчас же, в первые же дни по получении
книжек всех тогдашних больших
журналов.
Книжка эта была, по-своему, так талантливо и ярко написана, что я посвятил ей этюд, который и появился там же, где моя"Жертва вечерняя", то есть в
журнале"Всемирный труд", под тем же заглавием"Запахи Парижа".
Я пришел получить гонорар за"Ребенка". Уже то, что пьесу эту поместили на первом месте и в первой
книжке, показывало, что
журнал дорожит мною. И гонорар мне также прибавили за эту, по счету вторую вещь, которую я печатал, стало быть, всего в каких-нибудь три месяца, с октября 1860 года.
Много не учебных
книжек,
журналов и романов, прочитывалось на уроках.
Журнал его только что отпечатал конец моих"Солидных добродетелей"в декабрьской
книжке, и роман — судя по тому, что я слышал, — очень читался.
Ни одной почти
книжки народнически-прогрессивного
журнала не обходилось без статьи о сектантах, открывались все новые секты — дурмановцы, балабановцы, — рассказывалось об удивительных их достижениях на пути чисто коммунистического жизнеустройства.
Книжка вызвала ряд критических статей в
журналах и газетах. Я с большим любопытством ждал, как отзовется на
книжку Михайловский? Центральное место в
книжке занимала повесть «Без дороги», которою он был очень доволен. Но, ввиду позднейшего отношения ко мне Михайловского, трудно было ждать, чтобы он отнесся к
книжке благосклонно. Как же выйдет он из затруднения?
В один из зимних вечеров Владимир Семеныч сидел у себя за столом и писал для газеты критический фельетон, возле сидела Вера Семеновна и по обыкновению глядела на его пишущую руку. Критик писал быстро, без помарок и остановок. Перо поскрипывало и взвизгивало. На столе около пишущей руки лежала раскрытая, только что обрезанная
книжка толстого
журнала.
Осенью 1898 года я выпустил сборник своих рассказов отдельной
книжкой, — семь рассказов, среди них повесть «Без дороги» и, как эпилог к ней, рассказ «Поветрие», который мне так и не удалось пристроить раньше в
журнале.
Осенью 1889 года я послал в «Неделю» рассказ под заглавием «Порыв». Очень скоро от редактора П. А. Гайдебурова получил письмо, что рассказ принят и пойдет в ближайшей «
Книжке недели». «Рассказ очень хорошо написан, — писал редактор, — но ему вредит неясность основного мотива», Читал и перечитывал письмо без конца. Была большая радость: первый мой значительного размера рассказ пойдет в ежемесячном
журнале.
Все менялось — издатели, направление
журнала, внешний вид
книжек, А внизу обложки каждого номера неизменно стояли два тех же самых редакторских имени: П. В. Быков, д-р С. И. Попов.
Книжка, в последующее издание которой был включен и рассказ «Бездна», шла бешеным ходом, от газет и
журналов поступали к Андрееву самые заманчивые предложения.
Статья была напечатана более полутора лет назад с
журнале «Начало», закрытом цензурою на пятой
книжке, Михайловский выкопал теперь эту статью и с неистовою резкостью обрушился на нее, — точнее, на комментарии Богучарского к одному месту из Глеба Успенского.
Как холостяк, он дома почти никогда не обедал; приедет из города, переоденется и на целый вечер в гости или обедать, а то в театр, если не сидит дома и не читает
книжку нового
журнала.
Целые вечера проводили в бильярдной; зато
журналы и
книжки читали запоем, точно варенье глотали ложками.
Цензура пропустила все части романа, но когда он явился отдельной книгой (это были оттиски из
журнала же), то цензурное ведомство задним числом возмутилось, и началось дело об уничтожении этой зловредной
книжки, доходило до комитета министров, и роман спасен был в заседании Совета под председательством Александра II, который согласился с меньшинством, бывшим за роман"(там же, с. 456).
Сменялись на этом столе разные
книжки и брошюры, газеты и
журналы, исписано многое множество и графленой и неграфленой бумаги.
Кто же это Спиноза? Поеду завтра к Исакову и скажу Сократу, чтоб он мне сейчас же отыскал номер Revue des deux Mondes, где этот Спиноза; а если
журнал отдан, достал бы мне со дна морского такую
книжку, где бы все было рассказано о Спинозе.
Барышней встретила она красивого молодого человека, с ореолом чуть не мученика. Он был для нее запретный плод. И до знакомства с ним она почитывала
книжки либеральных русских
журналов тайком от матери. От него она всем заимствовалась. Она была его эхом, послушною ученицей, близорукою, наивно верующею в голубиную чистоту и несокрушимость его идеалов.
— А вот мне небось не принесли. Что мне в ваших
журналах!.. Это, по крайней мере, так занятно, совсем все видишь: как история разыгрывается. Не мало, чай, за такие
книжки денег платят?